Эдуард Артемьев: Опера «Преступление и наказание»:  
Эдуард Артемьев: «Преступление и наказание»
 

Совершенно случайно услышал по радио премьеру оперы Эдуарда Артемьева «Преступление и наказание», прослушал все, от начала до конца. Эмоции, как говорится, «захлестнули». Не выдержал, и записал свои впечатления. Эдуард Артемьев — титан современной оперной музыки, безо всяких кавычек. Создавать оперу — вообще дело непростое, масштаб обязывает соответствовать. Но браться при этом за какого-нибудь неизвестного автора одно, а прикасаться к самому известному в мире писателю, к Фёдору Михайловичу Достоевскому — совсем иное. Многие за всю свою жизнь не смогли осилить хотя бы одну книгу Достоевского, а тут надо не просто прочесть, необходимо выучить наизусть весь текст, вплоть до запятой, да ещё прочесть уйму всяческих литературоведческих изысканий. К тому же следует добавить то, что сюжет «Преступления и наказания» известен практически всем, даже никогда не читавшим Достоевского, и всяк трактует роман по-своему, кто ёрничает, кто боится, а есть такие, что используют роман как некое пособие на тему: «как топором убить старушку и не попасться в руки правосудия». В такой ситуации автор должен быть ещё и смелым человеком, не боящимся критики и пересудов толпы. Эдуард Артемьев оказался на высоте положения. Он блестяще раскрыл тему, пользуясь всеми доступными: современными средствами. Слово «полистилистика», которое применил сам Артемьев, целиком и полностью отражает реальное многообразие музыкальных красок, которое он использовал в музыкальной ткани произведения. Это и академическая оперная палитра, и рок-музыка, и цыганские мотивы, и русский фольклор, и городской романс, и авангард. Хочется непременно отметить, что всё это богатство Артемьев не свалил в одну неразличимую кучу, а художественно обусловил, одно обязательно вытекает из другого, и не вызывает отторжения. Сюжет не превратился в банальный водевиль третьего разряда, наоборот, основной конфликт поднимается до вселенского масштаба. Затруднительно объяснить человеку несведущему — каково это, два года за микшерским пультом записывать в студии оперу. А потом отложить сделанное на полку, и записать всё заново абсолютно по-другому. Это неимоверный труд. От него пот градом заливает глаза, человек сутками не вылезает из-за пульта, одеревеневшими пальцами, полностью потерявшими чувствительность, вновь и вновь, фрагмент за фрагментом, нота за нотой, акцент за акцентом, нюанс за нюансом пишет, сводит, обрабатывает всевозможными фильтрами, а потом переделывает уже казалось бы вполне готовый кусок только потому, что где-то что-то засбоило, и фрагменты отказываются стыковаться. В какой-то момент от такого нечеловеческого напряжения можно сойти с ума. Да и техника, сколь ни была бы современна и совершенна, всё равно отказывает. Прибавим к этому ещё и творческую: неудовлетворенность автора, и исполнителей. И это далеко, далеко не всё, с чем приходится столкнуться композитору, решившемуся практически в одиночку воплотить свой замысел. Судите сами, каких похвал достоин Эдуард Артемьев, одолевший всю эту гору трудностей. И если бы от автора этих строк зависело присуждение наград, то Артемьеву следовало бы дать Государственную премию за столь выдающееся достижение в области оперного искусства. Ошибкой было бы думать, что один только Эдуард Артемьев проделал весь гигантский труд воплощения нотной партитуры в единое звучащее целое. Разумеется, в этом участвовали многие музыкальнее коллективы, в том числе совершенно новые, ранее неизвестные музыканты, которых Эдуард Артемьев пригласил намеренно, чтобы за ними не тянулся шлейф известных шлягеров, мешая непредвзятому впечатлению.

Игорь (Форум программы радио «Орфей» об опере «Преступление и наказание»)



На прошлой неделе Владимир Дашкевич через оргкомитет конкурса на создание музыкально-театрального сочинения для детей и юношества фактически обвинил государство в неправильном распределении денег и предложил потратить их на готовые проекты. Среди прочих им была названа опера Эдуарда Артемьева «Преступление и наказание», лежащая ещё с двумя сценическими опусами в столе этого композитора.
Несколькими днями позже выяснилось, что Дашкевич, вероятно, не был достаточно проинформирован: за «Преступление и наказание» уже взялся продюсер Александр Вайнштейн, что само по себе гарантия не хуже государственной. Впрочем, команду создателей поддерживает Александр Соколов, большой друг многих современных композиторов, так что косвенная поддержка государства здесь налицо.
История «Преступления и наказания» началась около тридцати лет назад, когда на весь мир гремела слава мюзикла Уэббера «Иисус Христос — суперзвезда». Больше всего этот бесспорно великий опус задел воображение Андрея Кончаловского, который загорелся идеей сделать что-нибудь подобное в России. Он обратился с этой идеей к Эдуарду Артемьеву, который долго и упорно отказывался принимать в затее участие, но под напором Кончаловского всё-таки сдался. Либретто сочинили Марк Розовский и Юрий Ряшенцев.
Спустя тридцать лет опера готова и даже записана на компакт-диск в роскошном оформлении. Из Достоевского оставили сюжетную канву — сон Раскольникова, убийство Старухи-процентщицы, история Сонечки, гибель Мармеладова, наводнение, раскаяние Раскольникова. Роскошно представлены петербургские низы — здесь и толпа с шарманщиками, и гуляющие в кабаке студенты, и хоры проституток. В общем, раздолье для режиссёра (где, кем и когда будет поставлена опера — ещё не известно).
Но вот только актуальность этого проекта осталась, кажется, в 1970-х. Такое впечатление сложилось у обозревателя «НГ» после презентации музыкальных фрагментов сочинения, прошедшей в воскресенье в ресторане Дома литераторов. Во-первых, сегодня утрачена сама актуальность жанра рок-оперы, даже если её и позиционируют как нечто уникальное и до сих пор в России не представленное (забыли, наверное, про «Юнону» и «Авось»), Во-вторых, пик популярности рок-музыки прошёл очень давно. В-третьих, собственно, рок-оперой это сочинение назвать нельзя — здесь смешано все, что было актуально в музыке «третьего слоя» (популярной). Здесь и цыганщина, и блатной шансон, и городской романс, и что-то вроде рок-н-ролла, и романтическая баллада, и даже что-то вроде рэпа (у персонажа Толпа). И, конечно же, катарсис (от традиции любому профессиональному композитору уйти невозможно) — хор, напоминающий одновременно и баховские хоралы, и, скажем, последнюю сцену из «Пиковой дамы», что давно не ново.
В общем, вопрос о том, нужна ли слушателю сейчас эта постановка, открыт. Так и согласишься с Дашкевичем: материальные возможности есть, материал в лице хороших композиторов академического толка (Артемьев в их числе), а партитуры, возможно, ещё не написанные, так и остаются в столах. Не до высокого нам: когда хлеб уже есть, нужны зрелища. А вопросы воспитания и культуры подождут, главное, чтобы «пипл» был доволен.

Марина Гайкович
(«Независимая Газета» от 31.10.2007)

 

 
 
 
     
 
В случае использовния материалов, ссылка на сайт обязательна
© "Electroshock Records", 2004